«Верым, можам, пераможам!» Дни, которые потрясают Беларусь
Эти события можно уже называть белорусской революцией, считает аналитик…
Вчера Александр Лукашенко пытался убедить, что на протесты выходят в основном бывшие уголовники, безработные. Сегодня мы видим, что к протестам подключились классические работяги — в Жодино (знаменитый БелАЗ), других городах. Митинг прошел на проходной МАЗа. Под заявлением о несогласии с результатами выборов подписались тысячи работников «Гродно Азота». Это бренды, которые всегда были на устах бессменного президента.
Протестуют медики, ученые, айтишники, артисты, художники, домохозяйки. Пропаганда о «кучке отморозков» не катит. Не только столица, но и вся страна охвачена мирными демонстрациями.
Что будет дальше? Как отреагирует власть на требования прекратить насилие, выпустить задержанных, провести свободные, честные президентские выборы?
Властям не удалось сбить волну протестов
Правящая верхушка очевидно просчиталась, думая, что общество проглотит официальные цифры Центризбиркома (80% за Лукашенко, 10% за Светлану Тихановскую). Победа получилась пирровой. Сторонники перемен впервые увидели, что их много, что их, вероятно, большинство. Возмущенными людьми движет чувство попранной справедливости, чувство, что их голоса украли.
Второй раз власти просчитались, понадеявшись быстро загнать недовольных под плинтус беспрецедентной жестокостью подавления уличных акций сразу после выборов: водометы, слезоточивый газ, резиновые (а в Бресте и боевые) пули. Раньше режим предпочитал не переходить эту красную линию.
Стрельба по мирным гражданам, а также брутальность задержаний, садистские издевательства над схваченными людьми (в том числе случайными прохожими, несовершеннолетними) только подлили масла в огонь возмущения. Белорусы стали проводить параллель с временами оккупации.
Они продолжили массовые акции, меняя их форму. Теперь мы видим уже не баррикады, а цепочки солидарности с цветами в руках. И это получается мощнее. Наконец, зазвучали не только кричалки, но и конкретные политические требования, в том числе из уст рабочих.
«Властям не удалось сбить волну протестов, хотя казалось, что она вроде бы идет на спад», — заявил в комментарии для Naviny.by эксперт аналитического центра «Стратегия» (Минск) Валерий Карбалевич. Он отмечает, что власти прошлой ночью «не были такими жестокими в применении насилия», как в предыдущие сутки. Вероятно, это связано с массовыми протестами против насилия, причем высказалось и руководство обеих основных конфессий — православной и католической, подчеркивает собеседник. «Сложилась ситуация некоего равновесия» Добавим, что сегодня из изоляторов в Минске, Жодино, Гомеле выпустили часть задержанных. Но вряд ли это объясняется приступом гуманизма или страха. Возможно, людей уже просто некуда впихивать, их в камерах и так как селедок в бочке. Да и судебный конвейер, вероятно, не справляется. Масштаб как выступлений против власти Лукашенко, так и репрессий — беспрецедентен. Примечательно, что воскресли лозунги старой, традиционной оппозиции, которая, казалось бы, выпала из процесса, почти не светилась в минувшей кампании и не светится сейчас. Но оказывается, что не пропал ее скорбный труд и дум высокое стремленье. Сегодня люди тут и там скандируют «Жыве Беларусь!», «Верым, можам, пераможам!» И молодежь поднимает сакральные БЧБ (национальные бело-красно-белые флаги). Политический аналитик Юрий Дракохруст считает, что нынешние события уже можно называть белорусской революцией. «Она приобретает новые формы. Мы видим цепочки солидарности, рассредоточенный, маневренный, мобильный протест. Начинают протестовать рабочие. К осуждению насилия присоединяются вип-персоны, селебрити, в том числе и отнюдь не оппозиционного плана: яркий пример — [известная бывшая спортсменка Дарья] Домрачева. Наблюдается исход некоторых ведущих с белорусского телевидения», — отметил собеседник в комментарии для Naviny.by. Он делает вывод: протест становится более разнообразным и глубоким. По мнению Карбалевича, «сейчас сложилась ситуация некоего равновесия. Пока власти в некоторой растерянности, не очень понимают, что со всем этим делать». Они «рассчитывают, что рано или поздно эта волна спадет. И поскольку пока общество не прибегает к более решительным действиям, то можно выждать, взять измором, и общество смирится. Думаю, пока тактика такая», — считает собеседник Naviny.by. Пошел ли раскол в элитах? Со своей стороны, Дракохруст видит параллели с ситуацией 1905 года в России (первая русская революция). По его словам, стрельба по демонстрантам — «отнюдь не ноу-хау белорусского ОМОНа, уже было треповское (по фамилии петербургского генерал-губернатора Дмитрия Трепова. — А.К.) “патронов не жалеть”». Аналитик не исключает, что нынешние белорусские власти, как некогда царские, изберут вариант жесткого подавления протестов. Вместе с тем он допускает, что на каком-то этапе развития событий «кто-то позвонит из Москвы» высокопоставленным белорусским силовикам и порекомендует «быть на стороне народа». Эксперт приводит пример бархатной революции в Армении, когда Москва посчитала, что смена власти не противоречит ее интересам. Он обращает внимание на то, что Владимир Путин и президент Франции Эмманюэль Макрон обсудили по телефону белорусский кейс. Не исключено, что Москва и Запад могут найти консенсус в отношении путей разрешения белорусского кризиса, в том числе договориться о желательности ухода Лукашенко, считает Дракохруст. По его мнению, о том, пошел ли раскол в белорусских элитах (а бархатные революции побеждают только при расколе в верхах, колебаниях силовиков), мы узнаем позже: «У нас не та ситуация, как в Украине, где наличие разных кланов публично и фактически легально. У нас это всё под ковром. Если такой раскол и есть, то об этом мы узнаем только потом, когда он обрушит эту конструкцию». Нынешнюю атмосферу в Беларуси Дракохруст сравнивает с тем, что происходило в последние годы существования СССР: невиданная политизация, «у всех вдруг открылись глаза». Действительно, сегодня протестует не только революционная по своему духу, ищущая драйв молодежь. Процесс охватил самые разные слои белорусского общества. Пенсионеры, некогда твердый электорат Лукашенко, прячут в подъездах бедолаг, спасающихся от ОМОНа, и с балконов награждают служак с дубинками самыми нелестными эпитетами. Чаты подъездов в мессенджерах, где раньше доминировали посты типа «не сверлите дрелью, ребенок спит», теперь наполнились политикой, да в таком стиле, что самые боевые оппозиционные веб-ресурсы отдыхают. На политическую арену выходят пролетарии Но особенно знаменательны протесты работников на крупных предприятиях Беларуси. Раньше пролетарии особо не лезли в политику, а Лукашенко старался их не обижать. Их вступление на это поле — новый вызов для властей, привыкших молотить интеллигентов на малочисленных акциях. Решительных, жестких работяг не назовешь отморозками, да и ОМОН против них посылать рискованно. Автор этих строк своими глазами наблюдал, как в апреле 1991 года, после резкого повышения цен союзным правительством Валентина Павлова, из разных районов Минска на тогдашнюю площадь Ленина стекались грозные колонны пролетариев. И это в самой образцовой, тихой советской республике! Стотысячная толпа повергла высокое начальство в шок, милиция пряталась. Тогда быстро появились яркие лидеры, такие как Сергей Антончик, возник республиканский стачком, который вел переговоры с правительством, добился эфира на телевидении. В итоге Совмин БССР удовлетворил, хоть и с грехом пополам, экономические требования рабочих (были повышены зарплаты), однако не стал выполнять требования политические (вывести парткомы с предприятий, принять закон о выборах на многопартийной основе, приступить к исполнению Декларации о государственном суверенитете). Волна протестов тогда улеглась где-то в мае. Но система уже поползла по швам. До падения советского режима оставалось лишь несколько месяцев. Лукашенко не привык идти на уступки С другой стороны, пример Николаса Мадуро в Венесуэле показывает, что и при массовом возмущении народа можно держаться годами, опираясь на силовиков. А силовой кулак у Лукашенко крепок, и на уступки он идти не привык. Не говоря уж о сдаче власти. Вместе с тем сейчас резко нарастает международное давление на режим. Уже и прилетавший зимой к Лукашенко (тогда это было триумфом белорусской дипломатии) госсекретарь США Майк Помпео заговорил о возможности санкций, прекращении поставок нефти. На каком-то этапе это давление может дать эффект. Беларусь — малая открытая экономика, критически зависящая от внешних рынков. В случае ухода в глухую изоляцию власти рискуют резко умножить риски для и так неважно работающего экономического механизма.
Зарубежные лидеры, международные институции призывают белорусское руководство к диалогу. Правда, иные комментаторы отмечают: протест децентрализован, у него нет штаба, лидера. С кем властям вести переговоры, устраивать круглый стол? Думаю, это вопрос вторичный. Есть структуры гражданского общества, зарегистрированные партии, моральные авторитеты уровня Светланы Алексиевич. Есть, в конце концов, Тихановская, которая хоть и была выдавлена в Литву, но официальные итоги выборов не признала. Да и новые лидеры могут вскоре появиться. В общем, была бы у властей политическая воля, остальное приложилось бы. Но велико опасение, что эта воля сработает совсем в ином направлении. P.S. Председатель Совета Республики Наталья Кочанова заявила, что «президент услышал мнение трудовых коллективов и поручил разобраться по всем фактам задержаний, которые произошли в последние дни». Министр внутренних дел Юрий Караев по телевидению принес извинения за травмы людям, «попавшим под раздачу». Таким образом, массовые протесты против насилия, и особенно голос рабочего класса, дали свой результат. Но пока власть лишь маневрирует и пытается выгадать время.